Дневники Анатолия Якобсона. Тетрадь 5
Лариса Бравицкая. Автору, Василию Кубанёву, всего 20 лет. В 16 - писал «социально-философский роман о судьбах крестьянства, о судьбах России». Увлекался: музыкой, прекрасно разбирался, сам сочинял, педагогикой-полгода преподавал в школе, журналистикой-заведовал отделом в районной газете, иностранные языки-читал французских и немецких классиков в подлиннике, философия, история искусства, кино, театр. Общался с Чуковским, Асеевым и Симоновым. Из писем летнего Василия: «…Два года тому назад бабушка приехала к нам и привезла мне в подарок Евангелие и молитву.
Приехав в страну, старайтесь соблюдать её законы и обычаи во избежание недоразумений Из старого путеводителя. Жил на свете Маршак Самуил. Он курил, и курил, и курил. Всё курил и курил он табак.
Три классика советской детской поэзии — Маршак, Чуковский и Михалков словно олицетворяют этнические ступени в русскоязычной, как выразились бы сегодня, литературе СССР — чистокровный еврей Самуил Яковлевич, полукровка причём одна из «полу» — украинская Корней Иванович, и коренной русак, причём из дворян, Сергей Владимирович. Маршак начинал путь с сионистскими стихами, как представитель подозрительного меньшинства. Чуковский больше страдал от безотцовщины, и о национальном происхождении мало задумывался. Ну а самый молодой — Михалков, вступавший во взрослую жизнь в период борьбы со всем истинно русским, был на грани остракизма хотя бы уже как дворянин, что означало в то время положение куда худшее, чем у иудея Маршака или незаконнорожденного Чуковского до революции. На этом этническую тему можно завершить, ибо национальное, социальное и религиозное происхождение в зрелом творчестве данных авторов уже не имело никакого значения. Все трое стали частью советского культурного истеблишмента — и заслуженно, в силу именно литературных свершений, а не интриг.
